“Был также профессором Алексей Тарасович Марков. Это - адамова голова со стоящей в разнотык щетиной. К.П. Брюллов окрестил его в Колизей Фортуныча, нищего профессора в долг. Это потому, что он только и сотворил в жизни картину "Фортуна и нищий" и написал за все 8 лет римского жития эскиз "Колизей, или первые мученики христианства", пообещав написать картину. 25 лет белый холст стоял в его мастерской, и картину никто не увидел. Но, оставя эти насмешки в сторону, всякий из нас отдаст ему справедливость, что это был лучший профессор и преподаватель, а потому учеников у него было более всех. [...] Выражение профессора Маркова, произносимое ученику за неясность представленной на заданную тему композиции, было: «Это не сочинение, а "колесо, песок и уксус"», то есть вещи вовсе вместе не гармонирующие”.
“Еще на "школьной скамейке", во время обучения в Академии в 1862-1863 годах, академист Крамской, по его собственным словам, исполнил для своего профессора «около 150 рисунков с натуры для купола, в храм Спаса (в Москве), и с ним уже 8 картонов в натуральную величину, в купол: голову Саваофа с голубем, Христа, две руки и 4-х апостолов - головы...». Исполнил, естественно, совершенно бесплатно. [...] Первоначально Крамской запрашивал 12 тысяч, Марков соглашался на шесть. Сошлись на десяти. Слов нет, если бы профессор Марков не оказался в отчаянном положении, то он никогда не предложил бы таких больших денег своему помощнику”. Между тем, самому Маркову была назначена архитектором Тоном сумма совершенно другого порядка - 100 тысяч рублей. Однако, во-первых, Марков уже поиздержался на первых двух неудачных пробах, а во-вторых, такие неравные условия диктовало устройство общества (в частности, художественного) в то время. Марков обладал очень высоким социальным статусом по сравнению с молодым выпускником Крамским. И все же “для разночинца Крамского, обремененного женой и детьми, 10 тысяч рублей серебром были огромной суммой. Впрочем, было совершенно очевидно, что Крамской просто физически не сможет самостоятельно расписать купол в указанные сроки и будет вынужден привлечь товарищей по Артели, т.е. ему придется отдать часть этих денег своим помощникам. Ими стали Богдан Богданович Вениг и Николай Андреевич Кошелев. [...] Громадный риск оказался оправданным - Крамской блестяще справился с задачей. Приняв проделанную работу, профессор Тон остался доволен ее высоким профессионализмом и ограничился лишь незначительными замечаниями, которые были учтены...”.
Экштут С.А. Шайка передвижников. История одного творческого союза.
М.: Дрофа, 2008.
